Михаил Магид, 

публицист, специально для Eurasia Diary

Современный Ближний Восток возник в результате провала светского арабского национализма и государственного социализма в Ираке, Сирии, Ливии. Эти режимы развалились из-за внутренних противоречий и в результате военных поражений. Напротив, иранский режим не является светским, фактически, это теократия - господство шиитского духовенства. К тому же, в Иране, в отличие от этих государств, существуют выборы парламента и президента; правда их полномочия очень ограничены и верховной властью обладает неизбранный народом духовный лидер (рахбар). Политически Иран отличается от националистических арабских диктатур. Однако, в области экономики он, подобно баасистским арабским государствам, Венесуэле, современной России и ряду других режимов, несет печать государственного социализма: преобладающая часть экономики находится в руках государства. Кроме того, национальная политика режима Ирана нацелена на жесткую унификацию населения и в этом он тоже похож на режимы Саддама, династии Асадов и др.

Иногда, обсуждая крах арабских государств или слабости современного Ирана, ссылаются на высокие показатели коррупции. Но указания на коррупцию или "клановые диктатуры" ничего не проясняют. Да, в таких системах имеется (или имелся в прошлом) определенный клан, например тикритский клан Саддама Хуссейна в Ираке, или семья Асада в Сирии, или родственники и друзья высокопоставленных чиновников иранского режима, которые получают высокие посты. Когда они тратят часть государственных денег на свои личные нужды, на это все закрывают глаза. Само по себе данное обстоятельство не способствует процветанию страны. Но не меньшее значение имеет то, как строится экономика, промышленность, инфраструктура.

А строится экономика Ирана следующим образом: все крупные проекты оплачиваются и контролируются государственной бюрократией, цены на некоторые товары так же контролируются государством. В итоге крупнейшие компании нерентабельны, ибо привыкают к халяве, к бюджетным деньгам. Назначение цен сверху, как например в современном Иране (там государство субсидирует цены на продукты питания) - сомнительная мера, нарушающая работу рынка, искажающая рыночные сигналы, мешающая развитию частной инициативы. Субсидируемые цены на еду могут быть хороши, пока нефть стоит дорого. Проблемы таких моделей возникают в тот момент, когда халява заканчивается.

Система государственного контроля над экономикой неэффективна не только по причине клановости и связанной с ней коррупции. Она не работает вообще нигде, включая Россию и Венесуэлу. В условиях национализации предприятиям нет смысла проводить рационализацию производства и совершенствовать технологии; раз они принадлежат государству, они достаточно часто могут получать субсидии из казны и\или обладают монополией на те или иные виды деятельности, что позволяет им вздувать цены на свои товары и услуги. Поэтому даже Северная Корея в настоящее время проводит весьма радикальные рыночные реформы, приватизирует заводы и распускает государственные предприятия в селе - местные колхозы, что привело к экономическому росту.

Иранский аграрный сектор плохо развит, не использует современные технологии и не способен кормить страну, поэтому часть продуктов импортируется. Когда запасы драгоценной валюты уменьшаются (например, из-за падения цены на нефть, санкций или роста военных расходов, или благодаря помощи Ирана дружественному режиму Асада), правительство может прибегнуть к повышению цен на продукты, а это ведет к протестам.

Иран владеет крупнейшими запасами газа в мире, но не в состоянии заработать на их экспорте из-за слабости технологий. Научно-техническое отставание страны от передовых государств планеты является фактом для всех стран, где государство контролирует ключевые отрасли экономики (справедливости ради следует сказать, что правительство много вкладывает в образование и смогло превратить Иран в одну из самых образованных стран в регионе). Это не сулит Ирану ничего хорошо в столкновении с армиями, обладающими более современными технологиями, например с израильской. Правда, тут иранцы рассчитывают на эффективную тактику ассиметричной войны: у Израиля маленькая территория и если долго держать ее под ракетным обстрелом, экономика Израиля сколлапсирует.

Иран богат. Но львиная доля того, что он зарабатывает, - доходы от экспорта сырой нефти. Значительная часть денег расходуется на убыточные государственные компании и всевозможные религиозные фонды, принадлежащие духовенству. Так же из нефтедолларов финансируется иранская империя, опирающаяся на разветвленную сеть шиитских милиций от Йемена до Ливана. Одно только финансирование войны в Сирии стоило Ирану десятки миллиардов долларов.

В Иране невозможно даже хорошо работающее над экономикой правительство - больше половины ВВП производится в государственных или аффилированных с государством частных компаниях, принадлежащих КСИР (Корпус Стражей Исламской Революции - вторая, религиозная армия, наряду с обычными вооруженными силами). Это могущественное государство в государстве, которое подотчетно лично духовному лидеру страны рахбару Али Хаменеи, не подчиняется правительству Хасана Роухани и присваивает львиную долю государственных денег. Именно КСИР осуществляет экспансию вовне, осваивая выделенные на это средства.

Другая важная причина слабости Ирана - национальная политика. Арабские светские националистические диктатуры не смогли создать монолитные нации. Этнические и племенные кланы, отодвинутые от власти, были возмущены, курды воевали в Ираке против режима Саддама, шииты так же восстали в 1991 г во время войны в Кувейте (во время американского вторжения в Ирак в 2003 они массово дезертировали), и даже в моноэтнической Ливии в условиях диктатуры Каддафи случались столкновения племен. Пока режимы имели много денег и были худо-бедно защищены от мощных ударов извне, они могли заливать деньгами местные проблемы или, создав большой силовой аппарат, давили непокорные племена, этносы и кланы. А вот когда деньги ушли - все стало рушится.

Это грозит и Ирану: в стране притесняют нацменьшинств, которые лишены национальной автономии и развитой системы образования на родных языках. Речь об азербайджанцах, курдах, других меньшинствах. Создавая религиозную нацию, основой которой является шиитская вера и язык фарси, иранский режим подрывает собственную безопасность, так как в стране имеются сильные национальные меньшинства, светская интеллигенция, религиозные меньшинства и т.д.

Иран либо пойдет по пути Турции и Китая (либерализация экономики, жесткая защита частной собственности, дерегулирование, открытие экономики западным инвесторам, приватизация), либо он не выберется из экономических проблем. Иранцы потому и пошли на ядерную сделку, что рассчитывали (в обмен на отказ от программы создания ядерного оружия) на снятие санкций и европейские инвестиции в 500 млрд долларов, а так же на современные технологии, которых у Ирана нет. Но инвесторы к ним не пришли и отчасти это произошло потому, что их экономическая модель неприемлема для транснациональных компаний - слишком много правил, поборов, коррупции. Иранцы или сделают то, что сделали китайцы (как Роухани и хотел) или внутренний кризис будет углубляться. Социальная революция с рабочими советами и самоуправлением на заводах, о которой мечтали многие участники революции 1979 г, в Иране сейчас невозможна, не те настроения, а национализированные или связанные с государством компании убыточны.

Вдобавок, иранская империя вызывает негативную реакцию США, Израиля и Саудовской Аравии, а это может стать причиной для новых войн и санкций. Чем сильнее Иран и чем больше его влияние в регионе, тем больше обеспокоенность других держав и тем выше угроза войны.

В отличие от внутренней экономической и национальной политики, итоги которых плачевны, в области внешней политики Иран проявил блестящие способности: его успехи удивительны. Но создание империи, охватившей Ирак, Сирию и Ливан, запустившей щупальца в Йемен, Бахрейн и даже в Армению, не дополнено внутренней стабильностью. Иранская экономика слаба, неэффективна, использует отсталые технологии. Возникает противоречие, которое ставит под угрозу судьбу нового колосса, поднявшегося на Ближнем Востоке. Не на глиняных ли ногах он стоит? Лозунг участников последних иранских протестов - "Не Газе, Не Ливан, отдам жизнь за Иран!" - говорит сам за себя. Вспышку гнева вызвало увеличение расходов на КСИР и помощь Асаду (его зависимость от экономической и военной помощи Ирана является тотальной), в условиях, когда в самом Иране растут цены и сокращаются расходы на медицину и образование.

Сегодня, когда иранские войска стоят в иракско-курдском городе Сулеймания, проиранская Хезболла владеет Ливаном, в Сирии коалиция иранских и проиранских шиитских сил одерживает одну победу за другой, и близкие Тегерану повстанцы-хуситы контролируют около четверти территории Йемена, лидеры Ирана, несомненно, упиваются своим могуществом. Империя - блестящая игрушка, от которой руководители страны вряд ли откажутся добровольно. Но успехи могут обернуться неудачами - слишком велики противоречия современной иранской цивилизации.