Люди постарше хорошо помнят известную песню про то, что наш бронепоезд стоит на запасном пути. Может, когда-то он и стоял где-нибудь, а сейчас, судя по всему, он давно на свалке истории. Возможно, он туда попал даже раньше, чем во времена печально известного министра обороны. Тогда этот «эффективный менеджер» снес почти под корень и без того не такое уж могучее здание национальной обороны.

 

Конечно, не просто так, а для получения экономического эффекта от продажи ненужного военного имущества. В этом деле особо преуспела одна из его «амазонок». Правда, потом что-то или у кого-то не так пошло, и ей пришлось даже на экскурсию в женскую колонию съездить. По приговору суда. Но недолго она там томилась. Потом все наладилось. Вернули ей два ведра с изъятыми золотыми изделиями, подлинники картин, недвижимость. Короче говоря, все, что было нажито непосильным трудом.

 

А вот армии понесенных от своих же руководителей мирных потерь никто не возместил. Спасибо, пришел новый министр обороны. До этого он был немного в стороне от задач национальной обороны. Но человек знающий и многоопытный. Войдя в курс дела всеобщей оборонной разрухи, он потихоньку начал латать дыры и восполнять потери. Был остановлен процесс дальнейшего развала армии и стоявшего на приколе военного флота. Восстановились звенья военного управления. Наладилась боевая подготовка. Улучшилось материальное обеспечение войск. Началось активное перевооружение и разработка перспективной военной техники. Изменилось к лучшему и многое другое. Армия после внутреннего разгрома и понесенных потерь стала постепенно обретать современный боевой вид. Хотя, конечно, и не такой, который был когда-то у легендарной и непобедимой.

 

И еще одно, на наш взгляд, очень важное уточнение. Говоря о послевоенной обстановке и ситуации в армии, надо иметь в виду не период после 1945 года, а гораздо меньший промежуток времени. Условно его начало можно обозначить датой развала СССР. Речь идет про военные конфликты внутри РФ и на ее границах. Вспоминать о событиях советских времен было бы сегодня некорректно, поскольку тогда существовали две противостоящие друг другу мощные мировые системы. Военные, политические, экономические и иные возможности Советского Союза, полутора десятка социалистических стран и более трех десятков стран

соцориентации несопоставимы с нынешними ресурсами России и ее союзников. Не вспоминая даже о том, что исчезли военно-экономическая составляющая — Варшавский договор и экономический союз в виде СЭВ. Поэтому, когда мы рассуждаем об опасности возникновения третьей мировой во времена Карибского кризиса и пытаемся провести какие-то сравнения с нынешними событиями, то надо иметь в виду, что это во многом несопоставимые ситуации. У них если и есть что общее, так это то, что одинаково высоки риски развязывания ракетно-ядерной войны. Хотя и здесь военно-стратегическая обстановка принципиально разная. Тогда американцы обвиняли нас в том, что мы создали для них ответную реальную угрозу, разместив свои ракеты вблизи их границ. Так сказать, для выстрела в упор. Сейчас на карту против нас поставлены другие аргументы – кем-то вроде бы отравленные Скрипали, кем-то кажется пролитый в Сирии хлор и другие, несопоставимые по угрозам и масштабам события. В общем, сплошь и рядом хайли лайкли.

 

Таков небольшой, не претендующий на исчерпывающее освещение всех аспектов нашей обороноспособности, общий посыл для дальнейших размышлений о том, готовы ли русские к войне. Для всего мира все мы русские, кто живет в России. Несмотря на национальные, историко-культурные, религиозные и иные различия. Хотя нам уже привычнее стало собирательное имя – россияне.

 

Так готовы ли мы с оружием в руках защищать свое Отечество, свою малую родину, семью, детей, землю, на которой родились и живем? Свою независимость и мирное небо над головой. Да и многое еще такого, что и словами то описать трудно. Причем ответить на этот вопрос честно надо каждому прежде всего себе самому. После этого сложится наше коллективное «я».

За тех, кто сейчас носит погоны, на вопрос о готовности воевать дал свой ответ начальник российского Генштаба генерал армии В. Герасимов. Он доложил, что армия к войне готова. И не только в Сирии. И это единственно верный для настоящего офицера ответ. Как известно, армия существует в двух базовых состояниях: она либо воюет, либо готовится воевать. Другого не дано.

 

Но, как указывал классик, война является продолжением политики, только иными, насильственными способами. К тому же война, особенно война большая или, того гляди, мировая – это дело всенародное. Помимо перераспределения всех ресурсов страны в военных интересах, война существенным образом истощает людские резервы. Например, в период 1-й мировой войны в Российской империи было проведено 20 призывов практически всех возрастов, предусмотренных законом о воинской повинности. В 1945 году Красная армия завершала войну, имея более 11 с половиной миллионов человек под ружьем. Эти люди на годы были вырваны из экономического и социального цикла. На производстве их заменили подростки, старики и женщины. У нас сейчас даже в мирное время нарастают проблемы с трудовыми резервами. Население стареет. Новая «демографическая яма» тревожит снижением численности трудоспособной молодежи. А ведь это еще и будущие призывники или контрактники ВС России.

 

Сегодня наша армия насчитывает в строю немногим более 1 млн. военнослужащих. Много это или мало? Когда-то министр обороны П. Грачев докладывал президенту Б. Ельцину, что численность армии нельзя снижать до количества менее полутора миллионов человек. По закону об обороне, численность армии должна была составлять 1% от численности населения. Тогда это и были те же 1,5 млн. человек в строю. Грачев обосновал свою точку зрения. Иначе, приводил он свои расчеты, войск не хватит даже для прикрытия наших весьма протяженных сухопутных границ. Не убедил. Победили те, кто уже тогда 20 лет назад называл оптимально приемлемой численность армии в 800 тысяч человек. Военачальники той поры столь кардинальные планы военной реформы не понимали и во многом не воспринимали. Оно и понятно. Ведь на их памяти армия, правда, другой и уже не существующей страны, насчитывала к 1992 году около 3,8 млн. человек.

 

Недавно на глаза попалась интересная статья о частных охранниках в РФ. Их, оказывается, у нас примерно 2,6 млн. человек во всех негосударственных структурах. По нашим оценкам, это значительно больше, чем суммарная численность военнослужащих Минобороны, МВД и, возможно, большей части других российских силовых структур. Однако нет худа без добра. В кризисный период охранников можно рассматривать как подготовленный резерв для пополнения армии.

Вопрос не праздный. И он возникает, не только в связи с имеющимися случаями уклонения от призыва. У нас, кстати, вот уже 20 лет законодательно предусмотрена возможность альтернативной гражданской службы взамен военного призыва. В перечне позиций для «альтернативщиков» на 2018 год указаны 104 профессии. Впечатляет, что в этом списке указаны 13 врачей разных специализаций, 7 медсестер различного профиля и еще 4 другие медицинские профессии. Складывается впечатление, что с народным здравием что-то не так.

 

В стране достаточно много освобожденных от призыва по медицинским показаниям. Кстати, в 1917 году, когда ситуация с призывом стала критической, А. Керенский распорядился переосвидетельствовать 200 тысяч «белобилетников» и большинство из них были признаны годными к службе. Насколько надежно такое пополнение, которое либо не может, либо не хочет воевать – вопрос открытый. Далеко не всякий, кто в военной форме и с оружием оказался на передовой, становится стойким бойцом и надежным защитником Родины.

 

И это при том, что русская армия традиционно считалась и остается одной из самых сильных армий мира. Если полистать страницы военной истории, то легко убедиться в том, что наши воины на протяжении веков всегда считались одними из лучших и стойких в бою. Такой «портфолио» есть далеко не у каждой армии даже крупных держав.

 

Как же обстоят дела сейчас? Сразу вряд ли кто даст точно выверенный ответ. Для этого потребуется не только изучать и мониторить общественное мнение во всех слоях населения. Надо для себя понять, какие существуют потребности в кадрах и резерве, чтобы сравнить с реальными возможностями по людским ресурсам. Готовы ли встать в ряды защитников Родины, например, богатые и просто обеспеченные россияне? С каким настроением оденут военную форму те, кто сейчас живет за чертой бедности? А таких, по разным подсчетам от 20 до 22 млн. человек. Готовы ли нынешние пенсионеры, еле сводящие концы с концами, вновь стать к станкам на производстве в военное время? Денег нет, но они держатся. Как и «молодые» военные пенсионеры из числа контрактников рядового и сержантского состава. Включая женщин-военнослужащих, вышедших на пенсию и получающих за полную выслугу ежемесячно в пределах 10 тысяч рублей даже после недавней индексации. Это примерно столько же, сколько составляют социальные пенсии для тех, кто в силу разных причин набрал лишь минимальный стаж и баллы. При этом надо иметь ввиду, что эта категория военных пенсионеров лишена ведомственного медицинского обслуживания в отличие от офицеров и прапорщиков. Несмотря на то, что службу они несут в одном строю и часто вместе выполняют боевые и служебные задачи. Вряд ли такая перспектива стимулирует и привлекает новобранцев. Тем более, что для получения пенсии по выслуге лет теперь надо отслужить не менее 25 лет в строю.

 

Есть и еще над чем задуматься. Например, возьмут ли в руки оружие ради защиты России вновь обращенные в российское гражданство русскоговорящие выходцы из стран СНГ? Ответы на эти и многие другие вопросы надо иметь уже сегодня, не ожидая военных невзгод. А таких постановочных вопросов возникает немало. Хочется верить, что в соответствующих ведомствах государственные мужи знают на них точные ответы.

Офицеры – основа любой армии

 

Историческим фактом является то, что ни в одну из войн наша страна не вступала полностью готовой. И все великие победы давались ценой неимоверного напряжения всех сил и возможностей, помноженных на героизм и мужество солдат и офицеров. Неорганизованность, головотяпство и русское «авось пронесет» оборачивалось неисчислимыми материальными и людскими потерями. Взять, к примеру, офицерские кадры. В начале 1-й мировой войны в строю Русской императорской армии было 150 тысяч хорошо подготовленных кадровых офицеров. С получением первого офицерского чина человек сразу же приобретал личное дворянство и входил в высшее сословие империи.

 

Однако в течение первых 2-х лет войны абсолютное большинство из них были убиты или ранены. На смену им пришли офицеры военного времени – прапорщики из разночинцев, которых готовили 3-4 месяца и посылали в бой. Взводный или полуротный командир обычно воевал 1-2 недели, а затем либо погибал в бою, либо попадал в госпиталь с ранением. В любом случае, офицер выбывал из строя. Примерно такая же статистика имела место и в годы 2-й мировой войны. Офицер на войне – смертельно опасная профессия.

 

Костяк современного офицерского состава ВС России составляют те, кто учился в военных училищах и выпускался в войска в конце 1990-х – начале 2000-х годов. Они пережили, условно говоря, нечто вроде родовой травмы. На их глазах распалась великая держава. Они своими глазами видели катастрофу 1990-х годов. Многих в той или иной мере коснулся дефолт 1998 года. На их глазах произошло несправедливое ваучерное изъятие созданных их отцами и дедами огромных материальных активов. Они во многом лично пережили периоды полунищенского существования офицерского состава и их семей. Они видели, как разрушалось военное могущество страны, армейские устои, включая систему подготовки офицерских кадров. Профессия защитника Родины стала непрестижной и плохо оплачиваемой.

 

И все это на ярком контрасте вновь обретенных отечественных миллиардеров и миллионеров, владельцев банков, заводов и пароходов. Все ли они готовы за все это отдавать свои жизни? Возможно, такие социологические и социально-психологические исследования проводятся. Но, судя по тому, что недавно появились публикации о необходимости возвращения в строй политработников, работа по укреплению морального духа военнослужащих нуждается в усилении. Хотя все мы знаем немало примеров героизма в наши дни не только наших офицеров, но и других военнослужащих- контрактников и срочников. Только за мужество и героизм в боях на территории Сирии более 14 тыс. человек награждены орденами и медалями. Но все это проявилось в локальных военных конфликтах. А для «большой войны» потребуется массовый героизм.

Вопрос выглядит несколько упрощенным и схематичным. Ведь и воюющие по идейным мотивам тоже получают денежное довольствие, им выплачиваются боевые вознаграждения. Любой контрактник или призывник должен четко и однозначно понимать, за что он должен идти в бой, рискуя своей жизнью. А вот воевать только за деньги – это уже наемничество в чистом виде.

 

Хотя, как известно из военной истории, деньги не самый главный стимул на войне. Хотя и используются во все времена для поощрения отличившихся. В Древнем Риме, например, за победы в сражениях и взятие крепостей раздавались в качестве наград различные ценности и деньги. А во время Великой Отечественной войны выплачивались наградные за сбитый самолет, подбитый танк, уничтожение снайпера и за другие отличия. Но на фронте деньги не нужны. Обычно солдаты и офицеры старались их каким-то образом переправить в тыл своим родным и близким.

 

Поэтому национальная идея – это первооснова успеха во всем: в боях с врагами, в укреплении экономики, в сохранении социальной стабильности и повышении уровня жизни народа. Но если в основу необходимо положить объединяющую и мобилизующую идею, то как она формулируется для современной России? И есть ли она сегодня в массовом сознании и в каком виде? Принимает ли ее армия и абсолютное большинство населения? Одинаковый ли смысл она имеет как для богатых, так и для бедных россиян? Разделяет ли идеологические цели и взгляды наша молодежь? На эти вопросы, на наш взгляд, довольно непросто ответить сразу. Но это сделать надо, притом срочно, до масштабных военных действий западных стран во главе с США против России. Завтра уже может быть поздно. События последних дней показывают, что общая ситуация развивается в направлении эскалации масштабного военного, международного, торгового и иного противостояния двух сверхдержав. И поводы для этого уже обозначаются США и их западными союзниками в достаточно серьезной форме.

 

Например, начинается серьезная борьба за Арктику. Американцы уже заявляют свои претензии на Северный морской путь, который испокон века считался внутренним делом российского государства. Имеются свои претензии на арктические территории и у ряда североевропейских стран. По прогнозам ученых, в обозримом будущем войны будут вестись за продовольствие и ресурсы пресной питьевой воды. В этой связи огромные природные богатства малонаселенной Сибири и Дальнего Востока, а также пресноводный Байкал станут «лакомым куском» не только для наших противников, но и для соседних государств.

 

Все современные оборонные стратегии России должны учитывать не только эти, но и многие другие, возможно, еще только формирующиеся угрозы и военные опасности. Было бы недальновидно откликаться лишь на современные вызовы и провокации, упуская стратегическую перспективу. Как показывают события на Украине, наши стратегические упущения играют против нас. В 2014 году были ожидания русскоговорящих жителей некоторых восточных областей нашего соседа решения о присоединении к России вслед за Крымом. Конечно, если бы там также провели референдум, то вопрос воссоединения решился бы проще. Аналитики той поры сообщали о таких тенденциях чуть ли не в 10 украинских регионах. Да и для нас стратегически важным было бы сохранить наземные коммуникации для жизнеобеспечения Крыма. А санкции, скорее всего, были бы такими же, как сейчас. Сегодня такая перспектива воссоединения кажется все более отдаленной и многократно более сложно выполнимой, чем 4 года назад. А сверхдорогой почти 20-километровый мост в Россию крайне уязвим в военном отношении.