«Иордания собирается вторгнуться в Сирию», - подобные предположения появились после проведения беспрецедентно масштабных совместных военных учений Eager Lion с США и другими международными партнерами в Аммане в мае. Учения наряду с обменом оскорблениями с Дамаском и усилением напряженности между американскими и иранскими посредниками вблизи сирийского города Аль-Танф, заставили сделать предположения о том, что в рамках более агрессивной линии Трампа в отношении Башара Асада и Ирана,  его союзник-хашимит может открыть новый фронт на юге Сирии.

Как пишет Middle East Eye в статье Jordan’s smart Syria strategy, Иордания поспешила опровергнуть эти предположения, и неспроста: подобное развитие событий означало бы полное прекращение осторожной политики государства в отношении гражданской войны в Сирии. Иордания повела себя более разумно, чем большинство соседей Сирии, отказавшись от вовлечения в конфликт. Четыре соседних государства с открытыми границами до войны - Турция, Иордания, Ирак и Ливан - не только приняли огромное количество беженцев и  пережили спад торговли, но также столкнулись с распространением насилия. Ирак и Турция участвуют в сражениях с террористической группой ИГИЛ (запрещена в России) и Рабочей партией Курдистана (РПК). Ливан стал свидетелем периодических боев вдоль своих границ. Иордания столкнулась с террористическими атаками ИГИЛ, но в значительной степени избежала  боевых действий, наблюдаемых в других местах.

Степень распространения военных действий зависит о того, насколько пористой является пограничная зона. Ирак и Ливан - слабые государства, чьи военные пытались предотвратить пересечение границ боевиками изнутри. Турция решила поддержать антиасадовские силы в начале войны, закрывая глаза на боевиков, пересекающих границу с Сирией. Многие из них присоединились к ИГИЛ или Джабхад ан-Нусра, в то время как сирийское крыло РПК, СДС, также оказалось в выигрыше. Иордания, в свою очередь, одновременно поддерживая оппозицию, более жестко контролировала свою границу и старалась проверять всех, кто ее пересекал. Частично в результате этого, шесть лет спустя, умеренные силы оппозиции остаются относительно сильными на юге Сирии, а на севере они в основном подчинены радикальными группами, такими как ИГИЛ и Аль-Каида.  Последние шесть лет Иордания тщательно выстраивала баланс между безопасностью и внутренними вопросами и требованиями своих ключевых международных союзников, многие из которых были горячо против Асада. Что касается угроз безопасности, исходящих из Сирии, то Иордания опасается радикальных джихадистов ИГИЛ и Аль-Каиды. По мере того, как влияние ИГИЛ в Сирии уменьшается, Амман обеспокоен тем, что остатки ”халифата” могут обратить внимание на Иорданию через сочувствующих внутри страны. В конце прошлого года ИГИЛ взяла ответственность за  первый теракт в Иордании, в результате которого погибло 10 человек. Кроме того, шесть солдат были убиты в ходе пограничного нападения прошлым летом.

Неудивительно, что Иордания присоединилась к американской антиигиловской коалиции в 2014 году, и, в отличие от стран Персидского залива, которые впоследствии ограничили свое участие, остается активной. В отличие от Турции, которая медленно признавала угрозу, исходящую от ИГИЛ, Иордания боялась джихадистов, готовых напасть на государство, и это с самого начала мотивировало гораздо более жесткую пограничную политику страны.

Конфликт вызвал дальнейшие внутренние проблемы. Иордания приняла 1,4 миллиона сирийских беженцев, 660 000 из которых зарегистрированы в Организации Объединенных Наций. Они истощают ресурсы и конкурируют за работу с местными жителями. Ситуация была усугублена закрытием сирийских и иракских торговых путей, что способствовало повышению уровня безработицы в Иордании, впервые  в течение многих десятилетий. Однако Иордания попыталась обратить ситуацию в свою пользу, используя присутствие беженцев для получения большей международной помощи. В 2016 году в рамках конференции доноров были сделаны взносы в размере $ 1,7 млрд, что обусловило предоставление Иорданией дополнительных разрешений на работу для своих беженцев. Хотя эта программа привела к неоднозначным результатам, Амман, похоже, не растерялся и до сих пор успешно использовал кризис беженцев в своих интересах. 

Возможно, самым серьезным вызовом сирийского кризиса является управление международными связями Иордании. Иордания твердо закрепилась в региональном лагере США и Саудовской Аравии, завися от него как в экономическом, так и в военном отношении. Поэтому государство присоединилось к призывам отставки Башара Асада в 2011 году. Однако союзники тянули Амман в разные стороны. В результате Иордании было позволено поставлять оружие через границу и проводить обучение оппозиции в Центре военных операций под руководством ЦРУ в Аммане, но любые попытки напрямую вмешаться или открыть границу пресекались. 

Теперь под руководством Дональда Трампа саудовцы и Белый дом кажутся более сплоченными, Иран стал основной угрозой, и США хотят использовать Иорданию в качестве базы, чтобы сорвать планы Тегерана в отношении сирийской границы.

Однако хотя у Иордании нет желания видеть иранских доверенных лиц вдоль своей границы, и он понимает, что необходимо поддерживать тесные связи как с Эр-Риядом, так и с Вашингтоном. В ходе сирийского конфликта израильско-иорданское сотрудничество достигло новых высот. Это касалось обмена разведывательной информацией о боевых группировках, Асаде и Хезболле, а также совместной демонстрации возможностей военно-воздушных сил. Тем не менее Иордания жаловалась, что Израиль, похоже, игнорирует и даже, возможно, помогает анклаву Джабхат ан-Нусры, расположенному вблизи Голанских высот. Россия, будучи союзником Асада, сохраняет более неоднозначные связи с Амманом. В последние годы отношения улучшились, включая укрепление связей в области торговли и обороны. Россия пригласила Иорданию принять участие в переговорах о прекращении огня в Астане и предложила сделать пограничную зону одной из четырех предложенных зон деэскалации. Характерно, что в целях обеспечения безопасности Иордании Абдулла призвал Москву и Вашингтон договориться по этому вопросу. 

Война в Сирии совпала с репрессиями в самой Иордании. 15 предполагаемых террористов были казнены - необычайно суровое наказание для Иордании, - а реформаторское движение, возникшее в 2011 году, было подавлено. Однако благодаря ключевому положению Иордания защищена от западной критики.