Иранист, эксперт по ближневосточным военно-политическим вопросам Василий Папава,
специально для Eurasia Diary
История противостояния вокруг иранской ядерной программы длится многие годы, и заключенный в июле 2015 г. «Совместный всеобъемлющий план действий» стал не первой договоренностью, призванной разрешить ситуацию. Конечно, успех данного договора, как и любой другой международной договоренности, не может быть полностью никем гарантирован.
Преградой на пути выполнения соглашения могут встать множество препятствий:
• Полный отказ одной из сторон от участия в «Совместный всеобъемлющий план действий» по причинам, не связанным с выполнением плана действий. Это, в свою очередь, может спровоцировать распад соглашения;
• Кризис, вызванный противоречиями, которые неизбежно возникнут в ходе реализации «Совместного всеобъемлющего плана действий». В случае если механизмы разрешения споров окажутся неэффективными, эскалация кризиса может привести к прекращению действия соглашения.
Следует отметить, что, несмотря на то, что план действий носит многосторонний характер, его устойчивость преимущественно зависит от выполнения своих обязательств США и Ираном. С приходом в Белый Дом администрации Дональда Трампа, отношение к Ирану стало ухудшаться. Причиной такого подхода к Ирану кроется не столько в личных симпатиях-антипатиях президента Трампа к руководителям Ирана – проблема намного глубже и ее исток следует искать в недавнем прошлом, когда революционеры свергли демонстративно прозападный авторитарный режим шаха, который был проводником интересов США в регионе (ну конечно Пехлеви не забывал чисто об иранских интересах в регионе).
Недавно в Нью-Йорке прошла министерская встреча шестерки посредников (Россия, США, Великобритания, КНР, Франция, Германия) и Ирана. Она состоялась на фоне заявлений президента США Дональда Трампа о «вредности» заключенного, в том числе при поддержке Вашингтона, «Cовместного всеобъемлющего плана действий».
Как видно, даже в такой ситуации, руководство Ирана продолжает свою политику гибкости и готовности к компромиссу, которая позволила достичь соглашения по ядерной программе. На обвинения Белого дома, что Иран нарушает режим договора, Тегеран отвечает аналогично. В этом плане усердствуют иранские военачальники, в то время как окружение президента Рухани заняты чисто дипломатическими мерами по недопущению возврата в пре-договорный период.
Дело в том, что ближневосточная политика Ирана и его интересы в регионе в корне расходятся с западными, ибо здесь неизменным останется поддержка Тегерана своих союзников в Йемене, Ираке и Сирии, в то время как Запад делает ставки на иные силы, являющиеся геополитическими соперниками Ирана. Не стоит сбрасывать также со счетов финансово-политическое лобби нефтемонархии, щедро раздающие «подарки» лоббистским фирмам, с целью дискредитации Ирана на международной арене и нагнетание истерии вокруг ее ядерной программы.
Новы санкции, какими бы жесткими они ни были, никак не повлияют на изменения статуса независимой политики Ирана на международной арене.
ИРИ готова к самозащите, но говорить о потенциальной агрессии Тегерана в отношении каких-либо других государств (союзников США в регионе), здесь не может быть и речи. Нет никаких сомнений, что Тегеран будет придерживаться достигнутых ранее международных соглашений по ядерному оружию, если конечно и Запад будет придерживаться данных обязательств.
Ужесточение санкционного режима против Ирана заставило правительство страны разработать меры, направленные на стимулирование внутренних источников развития. За годы санкции и бойкота, Тегеран сумел построить свою экономику таким образом, что она не сильно привязана к Западу.
