… Советское время,знаменитый в Баку магазин «Академкнига» на проспекте Нефтяников. Стою в очереди за покупкой книги с другом Аликом, у входа в книжный магазин. Накануне мы сдали положенное количество макулатуры, получили талоны на приобретение исторических романов М. Дрюона, и вот теперь желаем обменять бумажные талоны на один из томов романиста. Толпа волнуется. Кто-то громко восклицает, что книг завезли мало и сегодня не все смогут их получить. Толпа в негодовании. Вдруг, кто-то отчетливо и громко обратился с призывом не волноваться. «Я - сказал он,- был свидетелем того, что книг привезли в большом изобилии и хватит на всех». В простых словах человека, сказанных с внутренней патетикой и твердо, сквозило глубокое убеждение.
Я мельком взглянул на этого оптимиста и увидел высокого, стройного человека средних лет с внешностью римского патриция, с веселым и озорным лицом. Он был в темном кожаном пальто и в каракулевой шапке, напоминающей фуражку. Человек поднял руку, призывая толпу к тишине, и повторил сказанное. В тот день мы с Аликом томик Дрюона действительно получили. А этого человека я потом вновь увидел в здании Клуба медработников, в качестве руководителя молодежного театра «Факел» (выданные театром удостоверение и зачетная книжка – воспоминания тех далеких лет – до сих пор хранятся у меня дома). Это был Лев Лазаревич Грубер, который являлся одним из ведущих артистов театра Русской Драмы.
Для меня, только недавно вернувшегося со службы в армии, знакомство с этим человеком было подобно знакомству с Лоуренсом Оливье; нет-нет, я нисколько не преувеличиваю; в то время я жил предчувствием знакомства с новым, доселе невиданным мною миром; именно таким миром и казался мне театр, загадочный и манящий. Помню отчетливо, как состоялось мое знакомство со Львом Лазаревичем.
Он - красивый, вальяжный, артистичный - стоит на ступеньках мраморной лестницы клуба, словно возвышаясь надо мной; а я с волнением и трепетом обращаюсь к нему с просьбой разрешить мне влиться в коллектив молодежного театра. Тем более что там репетировали пьесу М. Горького «На дне». Грубер, окинув меня оценивающим взглядом, назначил меня на роль «Актера».
- Да, конечно, приходите на следующую репетицию, - вежливо говорит Грубер.
«Боже! Он говорит со мной на «Вы»!» - восторженно думаю я; он, великий Артист...
Бакинская публика на рубеже 70–х-80-х годов годов прошлого столетия представляла собой живописное разновкусье. В те времена, как известно, еще не было компьютерных технологий и Интернета, новости могли узнать только по информации в газете, по радио и телевидению. По утрам у газетных киосков выстраивались, вы не поверите, живые очереди. Несмотря на все «неудобства» и информационную ограниченность советских граждан, у большинства наблюдалась большая тяга к знаниям, к литературе и искусству. В свободное время мы с удовольствием посещали театры и кинозалы, записывались в театральные клубы и танцевальные кружки.. Я застал театр в ту счастливую пору, когда билеты на спектакль было сложно достать, когда ходили на любимого артиста и узнавали его на улице… Такое было время!
.jpg)
