Политическим деятелям в наше время, не мешало бы, заглянуть в недалекое прошлое, чтобы понять глубину чувств, значение отношений известным мировых государственных деятелей. В 1969 г. А. Косыгин решил вдруг устроить пеший переход через Кавказский хребет в компании с Президентом Финляндии (фото ), чем всполошил Министерство здравоохранения СССР и Комитет государственной безопасности. Как уже отмечалось выше, обоим государственным деятелям было далеко за шестьдесят. Оказаться по сравнению с Кеккененом слабым соперником в этом турпоходе Косыгину очень не хотелось. Дня за три удалось все-таки из Москвы вылететь туда пораньше до прилета Кеккенена, и Алексей Николаевич три дня активно ходил по горным тропинкам где-то в районе Ессентуков, Пятигорска, чтобы не ударить в грязь лицом.
Условия были выработаны жесткие – например, никаких отходов ко сну в течение всего перехода.
Известный врач Евгений Чазов вспоминает, как летом 1969 г. он узнал от личного врача Косыгина, что через неделю У. Кекконен прилетит в Минеральные Воды, чтобы вместе с Косыгиным совершить переход.
Косыгин, с легкостью пригласивший Кекконена, для которого это было своеобразной рекламой, в конце концов, сообразил, что с горами 70-летнему человеку, хотя и крепкому физически, шутить нельзя. Осознал он и свою ответственность, так как приглашение исходило от него. Чтобы как-то застраховать себя, он и известил Чазова о сложившейся ситуации своеобразным образом, как бы между прочим, через своего лечащего врача.
Косыгин, с легкостью пригласивший Кекконена, для которого это было своеобразной рекламой, в конце концов, сообразил, что с горами 70-летнему человеку, хотя и крепкому физически, шутить нельзя. Осознал он и свою ответственность, так как приглашение исходило от него. Чтобы как-то застраховать себя, он и известил Чазова о сложившейся ситуации своеобразным образом, как бы между прочим, через своего лечащего врача.
Чазов понимает, что его положение не из простых – официально он ничего не знает, а неофициально отвечает за жизнь Президента Финляндии и Председателя Совета министров СССР. Советоваться уже было не с кем – была пятница, и первое, что решил Е. Чазов, – это срочно вылететь на Кавказ и пройти по трассе перехода, чтобы на месте разобраться в складывающейся ситуации и постараться обеспечить безопасность перехода. Чазов не раз поднимался в горы, хорошо их знал.
Переход по знаменитому всесоюзному туристскому маршруту №43, который считался одним из самых зрелищных на Кавказе, проходил через Клухорский перевал. Первопроходцами через перевал в советское время стали известные всей стране люди – по этому маршруту проходили Н.В. Крыленко, О.Ю. Шмидт, А.Ф. Иоффе, А.С. Серафимович, Н.С. Тихонов и другие.
Чазов хотел лично проверить самую сложную часть маршрута. Прямо после самолета и автомашины (а от Минеральных Вод до Северного приюта в Домбае, где начинается трасса перехода через перевал, километров 200) он с двумя мастерами спорта по альпинизму прошел весь путь без остановки. Вышли около 12 часов дня, и надо было спешить, чтобы до темноты выйти в Абхазию. Естественно, самым тяжелым был участок подъема. В конце пути, несмотря на то, что все вещи у кремлевского врача взяли мастера спорта, он шел как в тумане, мечтая лишь об одном – не упасть и скорее добраться до Южного приюта.
Евгений Чазов отмечает, что ему в то время было всего 40, а не 70, как У. Кекконену. Вернувшись в Москву, он позвонил Косыгину и сказал, что вряд ли они осилят весь переход и что необходимо срочно восстановить старую дорогу до вершины перевала и подъем совершить на машинах. Кроме того, на трассе создать места отдыха и подстраховать переход медицинским персоналом и спасателями. А.Н. Косыгин выразил удивление, каким образом Чазов узнал о предстоящем визите У. Кекконена, хотя всё прекрасно понимал, и поблагодарил за участие в его организации, добавив, что ничего особенного им не надо, потому что он и Кекконен – физически подготовленные люди, и переход для них – пустяк.
В тот же день, когда Е. Чазов объяснял ситуацию А.Н. Косыгину, Чазову позвонил Председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов и попросил его подъехать. Приехав, он застал Андропова несколько встревоженным. С ходу Андропов стал выговаривать Чазову: «Не надо было Вам вмешиваться в эти косыгинские дела. Сам он кашу заваривал, сам бы и расхлебывал. И не надо Вам ехать на этот дурацкий переход, пусть сами идут. Кое-кто не очень доволен вашей активностью в этом вопросе». Чазов возразил: «Юрий Владимирович, Косыгин очень тонко переложил ответственность на меня, да и в какой-то степени на Вас. В создавшейся ситуации мой долг сделать все возможное, чтобы переход обошелся без неприятностей». «Вы правы, – ответил Юрий Владимирович. – Алексей Николаевич все правильно рассчитал. Теперь и вам и нам надо обеспечить полную безопасность».
И хотя Андропов прямо не сказал, но Чазов понял, что кто-то из окружения Брежнева, а может быть, и он сам, хотели, чтобы возникли сложности в ходе визита, в которых можно было бы обвинить А.Н. Косыгина.
И хотя Андропов прямо не сказал, но Чазов понял, что кто-то из окружения Брежнева, а может быть, и он сам, хотели, чтобы возникли сложности в ходе визита, в которых можно было бы обвинить А.Н. Косыгина.
То, что Брежнев был в курсе всех событий, Чазов понял потому, что накануне визита У. Кекконена в Минеральные Воды он позвонил и сообщил, что хотел бы на несколько дней лечь в больницу на диспансеризацию, хотя это и не планировалось. Чазов вынужден был остаться в Москве. Но волнения у него не было, ибо все, что необходимо, было сделано, и успех кавказского перехода был обеспечен.
Как и предполагалось, У. Кекконен был в восторге от похода в горы. Сам он прекрасно перенес переход, а спасателям пришлось нести через горы не его, а молодого и довольно массивного адъютанта Президента.
Очевидцы вспоминают, что когда уже стали спускаться с Клухорского перевала, сделали короткий привал, и Кекконен задремал. Алексей Николаевич же был, как ребенок, доволен, что Кекконен сдает, а сам он держится.
Очевидцы вспоминают, что когда уже стали спускаться с Клухорского перевала, сделали короткий привал, и Кекконен задремал. Алексей Николаевич же был, как ребенок, доволен, что Кекконен сдает, а сам он держится.
Последний раз Кекконен и Косыгин встретились на Крылатском гребном стадионе в Москве во время московской Олимпиады в июле 1980 года. Там уже стареющие государственные деятели вспоминали о большом пройденном пути дружбы и сотрудничества и достигнутых результатах. Оба ушли с политической арены с интервалом в один год. Косыгин – осенью 1980 года, а Кекконен – через год после этого. Урок, который они вместе дали миру, можно было бы внести в любой учебник, в котором описывается роль и значение личных отношений государственных деятелей.
Традиции сотрудничества Кекконена и Косыгина являются прекрасным примером всем тем, кто сегодня намерен развивать отношения между Финляндией и Россией в области политики и экономики. Нам нельзя их забывать, и стоит снять шляпу перед ними. Они, бесспорно, этого заслужили.
Семен Кастрюлин
.jpg)
