«У учащихся средней и старшей школы знания об отечественной культуре крайне обрывочны и избирательны, – считает патриарх. – Свидетельством тому некие телепередачи с участием молодых людей, которым задаются различные вопросы, в том числе из области истории и литературы. Поражает, что целостное восприятие темы у молодежи зачастую отсутствует, есть лишь фрагментарные знания. Такие знания из памяти очень быстро уходят, об этом может свидетельствовать каждый человек зрелого возраста. Но система держится в сознании очень долго, и если она сохраняется, то в нее, как на этажерку, можно вкладывать все новые и новые знания, которые найдут свое место и останутся с человеком до тех пор, пока они ему необходимы». Несмотря на то что «сегодня отдельные аспекты общекультурного воспитания включены в содержание ряда учебных предметов», этого, по мнению главы РПЦ, мало: «Разобщенность их содержания не позволяет сформировать целостность представления о единстве культуры нашей страны». «Школа, образование – это то место, где реально можно создать систему положительного воспитания нашей молодежи», – считает патриарх. По его мнению, одна из главных проблем современной России заключается в том, что «все мечты молодых людей связаны с другими странами, с другой культурой – они туда устремляются и там хотят обустроить свою жизнь». Культурологический вектор мог бы дать молодым людям «верные ориентиры и ценностные установки, вдохновить их на выбор жизненного пути».

Идею нового курса поддержала министр просвещения Ольга Васильева. «Я тоже глубоко убеждена, что это курс, который необходим. Причем он необходим не только школьникам, он необходим в высших учебных заведениях». Она также заметила, что предмет сможет сформировать у каждого живущего в России «важнейший духовный код, связанный с русским языком, историей и литературой».

Напомним, что с 1 сентября Минкультуры и Минпросвещения в некоторых регионах страны уже запущен межведомственный образовательный проект «Культурные нормативы школьников». Согласно ему каждый ученик на протяжении всего обучения должен будет посетить определенное количество театральных постановок, музеев и выставок, концертов классической музыки. Сделать это можно будет и виртуально – с помощью современных мультимедийных платформ. Чиновники обоих ведомств уверены, что таким образом дети смогут в должной мере ознакомиться с объектами культурного наследия, расположенными не только в том регионе, где проживает ребенок, но и на территории всей страны. Также планируется, что ученики разных классов будут вести электронные или бумажные дневники, куда станут записывать свои впечатления после посещения культурных мероприятий. Апробацию проект проходит в Татарстане, Коми, Ставропольском крае, Тульской, Ярославской, Пензенской, Саратовской, Новосибирской областях.

Впрочем, пока и предложение патриарха, и его поддержка со стороны министра не больше чем слова. Федеральными государственными образовательными стандартами (ФГОС) новый курс не предусмотрен. Более того, сегодня в списке предметов в старших классов уже существует несколько культурологических, среди которых есть «Мировая художественная культура», а в некоторых школах и «Философия». Предметная область «Основы духовно‑нравственной культуры народов России» (ОДНКР), введенная в средние учебные заведения страны в 2015 году, относится к «внеурочной деятельности». Кстати, инициатором появления в сетке школьного образования ОДНКР в свое время также выступила РПЦ, как и предмета для учеников 4‑х классов «Основы религиозных культур и светской этики» (ОРКСЭ). Церкви все это до сих пор кажется недостаточным.

Вот несколько идей, прозвучавших нынешней осенью. Председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства протоиерей Дмитрий Смирнов призвал в школах изучать церковнославянский язык вместо английского (подробнее в «НГР» от 16.10.19). Глава Отдела внешних церковных связей (ОВЦС) Московского патриархата митрополит Иларион (Алфеев) предложил ввести в школьный курс изучение Евангелия, которое, по его словам, «является точно таким же литературным памятником, как и рассказы Чехова». Ранее он же рекомендовал на уроках литературы изучать не только Евангелие, но и Тору, и Коран. «К сожалению, в рамках школьного курса 11‑летнего не проходят ни Библию, ни Тору, ни Коран, и я думаю, что это большое упущение, потому что как минимум к этим произведениям можно относиться как к выдающимся литературным произведениям. Если наши школьники изучают «Слово о полку Игореве», «Эпос о Гильгамеше», то почему они в рамках курса литературы не могут изучать ту же самую Библию, Тору или Коран?» – задался священнослужитель вопросом в эфире телеканала «Россия 24».

Идею главы РПЦ усилить школьный курс культурологическим компонентом с большим скепсисом воспринял заведующий кафедрой философии Санкт‑Петербургского государственного университета профессор Михаил Смирнов, который долгое время исследовал эффективность преподавания ОРКСЭ в школе. В беседе с «НГР» он отметил, что это предложение – «стремление расширить плацдарм церковного присутствия в светской сфере». «Как и прочие церковные «заботы о повышении духовности», это предлагается в отрыве от реальных запросов заказчиков школьного образования, которыми являются по действующим нормативным документам родители или законные представители школьников. Поскольку ОРКСЭ явно проваливаются (и это признает даже богобоязненное Министерство просвещения, которое в проекте новых ФГОС отказалось от выпячивания «конфессиональных» модулей, упаковав их все в один), предложение патриарха – поиск нового способа инфильтрации в школу», – считает Смирнов.

По мнению эксперта, низкий уровень знаний школьников об истории и культуре – проблема совсем другого плана. «Да, это надо признать. Но во многом причина в том, что школа лишена возможности использовать потенциал уже имеющихся учебных дисциплин, содержащих культурологический контент. Два последних года в школе сводят обучение к натаскиванию. Даже там, где талант и усердие учителей превозмогают это, все равно репутация культурологического кругозора стремится к плинтусу, поскольку ориентация идет на усвоение того, что поможет поступить на перспективные с материальной точки зрения специальности – гуманитаристика к ним не относится. И власть, кстати, проблему вполне понимает: недаром Путин на недавнем Совете по русскому языку заметил, что лингвистика не та специальность, на которую можно набрать внебюджетных студентов». Собеседник «НГР» также выразил удивление «принципиальной недальновидностью церковных идеологов», поскольку «от реализации таких инициатив они получат в конечном счете такой мощный обратный эффект, который дискредитирует церковь сильнее, чем всякие там «безбожники и сектанты».

Несмотря на то что сегодня все чаще можно услышать мнение, что современная молодежь обладает меньшими знаниями и «культурными кодами», чем их сверстники, рожденные в СССР, ситуацию «алармистской» не считает заведующий отделением культурологии НИУ ВШЭ Виталий Куренной. В разговоре с «НГР» он пояснил: «Люди старшего поколения с советским культурным бэкграундом приходят в аудиторию и обнаруживают, что их культурный багаж не соответствует культурному багажу современного студента. Я не ощущаю эту проблему как драматичную. Нужно понимать, что люди с советским культурным бэкграундом выросли в обществе с очень ограниченным и цензурированным культурным предложением. Мы смотрели одни и те же фильмы и могли говорить на одном и том же языке цитат, апеллировать к одним и тем же книгам и т.д. Но современная культура намного более разнообразна, чем она была в советское время, и никакими здравыми мерами это культурное разнообразие обуздать нельзя. Речь идет о некоторой фрагментации, о разных интересах».

«Сказать, что у нас с молодым поколением не существует каких‑то общих интегрирующих моментов, нельзя, – тем не менее считает эксперт. – Они существуют. Прежде всего это массовая культура. Просто самим преподавателям сегодня нужно быть более адаптивными к культурному бэкграунду современной молодежи». При этом культуролог уверен: прежде чем вводить какой‑то новый курс, стоило бы разобраться, почему те предметы, которые отвечают за культурологическую составляющую школьных знаний, «не работают». С другой стороны, школьникам, вероятно, были бы полезны «какие‑то общие, обзорно‑ориентирующие курсы, которые показывали не только историю российской культуры, но и помещали бы ее в контекст более широких процессов, чтобы было понятно общее и особенное». В любом случае, по мнению Куренного, «вопрос конкретного наполнения такого курса должны обсуждать специалисты, и здесь должно быть учтено региональное российское разнообразие».