Когда развалился Советский Союз, империалистические элиты с облегчением вздохнули: «наконец-то Ленин умер». Но в канун Великого Октября американское консервативное издание National Review вынуждено признать, что идеи великого русского революционера по-прежнему популярны, причем в самой капиталистической стране мира. Более того, в статье «Русская революция: 100 лет непреходящей привлекательности и угрозы» говорится, что ленинизм опасен для государственности Соединенных Штатов.
Публикация приурочена к исторической дате, тем не менее, назвать эту статью белой вороной не получится. Особенно много писали о левой опасности в прошлом году. И связано это было с выборами президента. Как только сенатор Берни Сандерс начал продвигать социалистическую повестку дня, его рейтинг в Демпартии выстрелил с 1% в январе до 45% в октябре 2016 года. А число сторонников Хиллари Клинтон за этот же срок упало с 60% до 47%. Однако даже этот расклад не отражает настоящего положения дел, учитывая грязные методы борьбы наследницы Обамы.
«Неправда, Сандерс — не социалист, он — коммунист», сообщила газета The New York Post. Она же разместила на своей странице коллаж — фигуру Ленина с головой Берни на фоне красного флага с цифрами «1917». И это, как ни странно, помогло сенатору получить дополнительные очки. Одновременно поисковики зафиксировали взрывной рост запросов по коммунистической тематике.
«Во время учебы в университете Чикаго, Сандерс присоединился к молодежному крылу Социалистической партии США, — обличала кандидата в президенты The New York Post. — Он принимал участие в организации коммунистического фронта. После учебы он возглавил орган марксистской пропаганды «Общество истории американского народа». Он восхищался Юджином Дебсом, которого русские большевики назвали «лучшим американским марксистом».
Если праймериз в Демпартии были бы честными, то не Клинтон, а именно Сандерс вступил в борьбу с Трампом за кресло главы Белого дома. Такую оценку приводят многие заокеанские политтехнологи. И не факт, что победа досталась бы миллиардеру. Это более чем удивительно, ведь речь идет о человеке, который называет своим идеалом марксиста Дебса (призывавшего к победному шествию ленинской советской власти в Америке — авт.).
Значение имеет и то, кто голосовал за Берни. В основном это бедная, но образованная белая молодежь. Таким образом, часть американского общества не скрывают симпатий к левым ценностям и к Ленину. Так, в одном из самых дорогих городов США — в Фримонте, в его центральной части на частные деньги установлен памятник Владимиру Ульянову. Кстати, его недавно облили красной краской, и сразу же на форумах разгорелись нешуточные страсти. Вмешался даже президент Трамп, который написал в Twitter, что «монумент должен быть уничтожен».
Сторонники Трампа, призывающие к разрушению «Ленина в Фримонте», приводят только один аргумент, мол, нет разницы между фашизмом и коммунизмом. Они повторяют как мантру тезис о красном терроре, «вбитый» им в голову подконтрольными истеблишменту СМИ. Тем не менее, можно встретить такие посты:
«Говорить о кровожадности Ленина, это точно так, как обвинять Франклина в геноцид миллионов коренных американцев».
«Если вы действительно думаете, что Ленин — это знаковый исторический злодей, как Гитлер, то вы неграмотный сумасшедший… Большинство американцев не имеют понятия, кто такой Ленин. Но они знают, кто такой Гитлер».
Дуглас Мюрей, автор статьи «Русская революция: 100 лет непреходящей привлекательности и угрозы», отмечает, что многие люди в Америке давно уже не ставят знак равенства между коммунизмом и фашизмом. «Даже если бацилла фашизма не дремлет, то, по крайней мере, мы сохранили значительные запасы социальных антибиотиков для борьбы с ней, — пишет он. — Но можно ли сказать это о коммунистической мечте спустя 100 лет после русской революции? Только самые смелые оптимисты могут это утверждать. Ибо куда не зайди сегодня, кажется, что вирус коммунизма по-прежнему жив и здоров. Условия для его распространения находятся в диапазоне от умеренных до хороших».
Для National Review остается загадкой популярность ленинизма на фоне неприятия гитлеровской идеологии. Казалось бы, нет особой разницы между двумя «тоталитарными кошмарами», но очень многие люди празднуют «глобальный катаклизм, который начался в 1917 году», сокрушается Дуглас Мюрей. «Пять лет назад, будучи в гостях на родине Сталина в Гори (Грузия) — пишет он, — я посетил хижину, где родился диктатор и которая до сих пор хранится как реликвия». Одновременно автор рассказывает об ужасах ГУЛАГа, сравнивая их с концлагерями Третьего рейха. Мол, домик Сталина ничем не отличается от музея, который был бы посвящен Гитлеру как акварелисту и чуть-чуть как диктору.
С точки зрения буржуазных либералов, Октябрьская революция 1917-го года спровоцирована злым гением Лениным. Причем с одной единственной целью — развязать террор. Мол, Ульянов поставил чудовищный эксперимент. Но могли бы развиваться события иначе, когда в начале 20 века жизнь простых людей напоминала ад. Если заглянуть в 4-й выпуск Статистического ежегодника города Москвы (1911−1913 годы) под редакцией А.П. Корелина, можно узнать о невыносимых условиях быта русских рабочих. Им приходилось отдавать от 50 до 70% своего заработка за съем убогого жилья, при этом не самый бедный кузнец получал 144 копейки в день, тогда как полкило масла и мяса стоили 50 копеек и 24 копейки соответственно.
Всё это приводило к чудовищной смертности среди населения. Особенно детской. В книге «Россия в цифрах» от 1912 года говорится: «Из каждой 1000 покойников-мужчин приходилось детей мужского пола до 5 лет 625,9, из каждой 1000 умерших женщин — на девочек до 5 лет — 585,4». А вот среди буржуазии и чиновничества детская смертность была несравнимо меньше, да и продолжительность жизни в два раза длиннее.
Социальная несправедливость стала источником лютой ненависти к эксплуататорам и вообще ко всем богатым. «Работал я на фабрике купца Золотихина, — пересказала газета „Голос“ 6 мая 1910 года горькую исповедь человека, доведенного до отчаяния. — Потом кашлять стал, меня и за ворота. А у меня детей трое. Было пятеро, двое ещё до того умерли. Что было, продали и стали голодать. Младший у меня родился весь синий и без ноготков на пальцах и прожил два дня только. Иду по улице, а из трактира купец с такой харей, что впору его схарчить самого вместо свинины. Я взял булыжник и по черепу его».
Прежде чем сравнивать ГУЛАГ с концлагерями нацистской Германии, а красный террор с фашистским геноцидом, издание National Review лучше бы вспомнило о первопричине русской революции 1917 года. Рабочие бились за мечту о справедливом социальном обществе, а «взбесившиеся» капиталисты (согласно концепции немецкого социолога Роберта Михельса) под управлением династии Ротшильдов дрались за свою «ярмарку тщеславия».
Ни в коей мере не оправдывая политические репрессии, тем не менее, следует напомнить и о беспощадном белом терроре. Шла безжалостная гражданская война. Если бы победа осталась за буржуазией, наверняка, «русской кровушки» пролилось еще больше, хотя бы потому, что значительная часть трудового народа встали под красные знамена.
За прошедший после Великого Октября век случилось много событий. История стала свидетельницей острой конкуренции социализма и капитализма. Под влиянием новостей из Советского Союза на Западе сформировался средний класс. Но после развала СССР и в Америке, и в Европе опять увеличивается число бедных. Именно поэтому «…куда не зайди сегодня, кажется, что вирус коммунизма по-прежнему жив и здоров. Условия для его распространения находятся в диапазоне от умеренных до хороших».
