Ровно 31 год назад, 31 августа 1986 года самый большой круизный лайнер Советского Союза «Адмирал Нахимов» потерпел крушение в Черном море вблизи Новороссийска.  Из 1243 человек, бывших на борту теплохода, погибли 423. Специальную правительственную комиссию по расследованию причин катастрофы возглавил член Политбюро ЦК КПССС Гейдар Алиев.

Издание «Аргументы и факты» пишет, что свидетелем тех событий был фотограф Владимир Сварцевич. Сегодня фотографии, снятые на месте катастрофы, были впервые опубликованы. Владимир Сварцевич пишет, что если бы не Гейдар Алиев, то он не смог бы сделать эти фотографии и репортаж о самой страшной морской аварии в СССР не был бы опубликован.

В последний вечер лета круизный теплоход «Адмирал Нахимов» отошел от причала Новороссийска в сторону Сочи. Это была последняя навигация корабля, он, построенный в 1925 году, устарел и подлежал списанию. Круиз на этом теплоходе считался престижным, и достать на него путевку было очень трудно. Стоимость недельного круиза, в зависимости от класса каюты, начиналась от 150 рублей — месячной зарплаты инженера или рабочего высшей квалификации.

Об отдыхе на «Адмирале Нахимове» ходили самые восторженные отзывы: пассажиров поражало дорогое убранство лайнера. И каждый день тура был праздником - с дискотеками, купанием в бассейне и солнечными ваннами в открытом море. В барах и ресторанах пассажиров поражал широчайший ассортимент спиртного.

Выход лайнера задерживался, более тысячи пассажиров ждали какую-то важную персону. Через 10 минут после назначенного времени отхода лайнер еще стоял на приколе — на борт с семьей поднимался начальник УКГБ по Одесской области генерал-майор Крикунов. Потом многие спасенные пассажиры поставили чекисту это опоздание в вину. Мол, если бы не его опоздание, никакой трагедии час спустя не было бы.

Навстречу выходившему «Адмиралу Нахимову» в Цемесскую бухту входил сухогруз «Петр Васев», шедший из Канады с грузом ячменя. Современный корабль, построенный в 1981 году, отличался высокой прочностью. Его подводная часть была оснащена мощным бульбом - так называется специальный выступ в носовой части ниже ватерлинии. Он позволяет кораблю идти быстрее и легче. Но в ту ночь бульб сработал как огромный таран.

Позднее следствие придет к выводу, что капитаны обоих кораблей проявили преступную халатность. Один не согласовал с другим то, как корабли будут расходиться, другой - слишком поздно предпринял уступить ему дорогу. Но тогда люди на палубе видели только как на них на большой скорости надвигается огромный черный сухогруз. Врезавшись в правый борт лайнера тем самым бульбом, «Петр Васев» буквально пропорол теплоход. Шестипалубный «Нахимов» затонул за 8 минут в 4 километрах от берега. Из 1243 человек, бывших на борту теплохода, погибли 423. Затем специалисты подсчитают, что не хватило 6 секунд, чтобы корабли разошлись.

В Новороссийск фотокорреспондент прилетел на следующий день. Город был тих. В ресторанах и кафе не звучала музыка, горожане говорили шепотом, делясь последними новостями о трагедии. Официально траур не был объявлен, а Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев, будучи в поездке по Краснодарскому краю, не нашел времени, чтобы заехать в Новороссийск и выразить соболезнование родственникам погибших.

Но уже заработал «конвейер смерти» — на Новороссийский судоремонтный завод поступил первый спецзаказ на 150 цинковых гробов. Спасенных людей размещали в больницах и гостиницах. Каждый из них проходил регистрацию. Однако у многих спасенных в море оставались родные и близкие, дети. Стеклянная стена морского вокзала превратилась с «стену плача»: несчастные люди прижимались к ней, устремив свои взгляды в море, где затонул «Адмирал Нахимов».

Всех утопленников, прежде чем доставить их на 15 причал, фотографировали, описывали их одежду и украшения, по которым впоследствии погибших можно было бы опознать. Фактов мародерства не было. Ущерб возмещался "автоматически" — так распорядился тогда член Политбюро ЦК КПСС Гейдар Алиев.

Фотографии погибших собирали в специальные альбомы, которые показывали родственникам. Так проходило опознание. В этом зале остро пахло лекарствами, иногда раздавался глухой стук падающего тела, родственники погибших не выдерживали нервного напряжения. То здесь, то там к потерявшим сознание родственникам бежали врачи.

Такое Владимиру Сварцевичу приходилось снимать впервые. Снимать было очень трудно — слезы застилали глаза. Неожиданно в зал вошел маленький человек в больший очках, в окружении безликих людей в пиджаках. Увидев фотографа с фотоаппаратом, он, брызгая слюной, громко закричал, размахивая руками: «Кто такой? Журналист? У людей здесь горе! А вы им тычете в лицо своей камерой. Вон отсюда!».

Тогда, будучи во взвинченном состоянии, журналист огрызнулся. Два милиционера вывели его на улицу. Только там он узнал, что послал в «дальний путь» самого Ивана Кузьмича Полозкова, члена ЦК КПСС, первого секретаря Краснодарского обкома партии.

Этот инцидент грозил журналисту лишением партбилета. Сотрудники Новороссийского горкома партии тут же купили ему билет на самолет до Москвы.

«Вечером до отлета я пошел во Дворец моряков, где находился возглавлявший специальную правительственную комиссию Гейдар Алиев — тогда он был членом Политбюро ЦК КПСС. Он встречался с родственниками погибших на «Адмирале Нахимове».

Увидев меня в зале, Полозков, показывая в мою сторону пальцем, стал жаловаться Алиеву. И тут Алиев произнес слова, от которых Полозков буквально съежился: «Иван Кузьмич, я считаю, что корреспонденты обязаны рассказать советскому народу, в какое горе обходится преступная халатность! Чем я могу помочь журналистам?». Через весь зал я закричал: «Товарищ член Политбюро, нужны вертолет, катер к месту катастрофы, машина. Надо показать, как работают водолазы. И главное - надо решить вопрос с цензурой! Иначе они все зарубят!». Алиев кивнул головой и громко сказал своим помощникам: «Помогите журналистам! От моего имени! Решите вопрос с цензурой».

Член Политбюро сдержал свое слово. Те же чиновники, что готовили мою депортацию в Москву, помогли во всем, исполнив все то, что сказал Алиев. Вскоре я отправил в редакцию пленки. Отправил в багажном отсеке самолета, который вез цинковые гробы с погибшими», - вспоминает Владимир Сварцевич.

После этого фотограф смог попасть на спасательное судно «Гепард» и побеседовать с водолазами. Они ежедневно, по несколько раз в сутки, спускались к затонувшему «Адмиралу Нахимову» и в каждую «ходку» находили по 10 - 15 трупов. Тела вытаскивали через вырезанные отверстия в бортах. Работать внутри корабля было страшно. Повсюду плавала мебель, коридоры, особенно на выходах на верхнюю палубу, были завалены десятками погибших. Заклиненные двери в каюты приходилось вскрывать ломами.

У водолазов не выдерживала психика: за первые 18 дней они подняли на поверхность более 280 тел. Семья опаздывавшего чекиста тоже была в списке погибших. Их обнаружили в каюте. Тело самого генерала КГБ Крикунова - в спортивном костюме, с малолетним внуком на руках - водолазы нашли под трапом, ведущим на верхнюю палубу.

Поднять тогда удалось не всех. Работы внутри затонувшего судна становились невероятно опасными. После гибели двух водолазов от дальнейших поисков отказались. 64 четыре пассажира остались в братской могиле на морском дне. Пароход «Адмирал Нахимов» до сих пор лежит на глубине 47 метров в Цемесской бухте.