Интервью Eurasia Diary с экспертом Национального института стратегических исследований (Украина) Артемом Филипенко.

- Как вы оцениваете инициативу Турции стать посредником между РФ и Украиной и каких результатов ожидаете? 

- Это, безусловно, важная инициатива президента Турции. Однако мы видим, как ее интерпретируют в Москве, предлагая Анкаре «повлиять» на Киев и заставить Украину выполнять минские соглашения. Причем, понятное, дело, что речь идет о минских соглашениях в российской трактовке. Дипломатия, конечно же, лучше войны. Но, напомню, что агрессия России против Украины началась в 2014 году и необъявленная война длится уже восемь лет и пока особого прогресса на переговорах нет. 

Хотел бы сказать, что Турция уже немало сделала для достижения мира. Благодаря военно-техническому сотрудничеству с Турцией, Украина получила ряд новейших вооружений. А самым важным фактором, которой может предотвратить дальнейшие агрессивные действия со стороны России, может быть только сильная армия и готовность нации защищать независимость. Возможно, звучит немного пафосно, но это правда. 

Поэтому приветствуя усилия наших союзников и партнеров, ценя их помощь и позицию, мы должны, в первую очередь, полагаться на себя и свои силы. 

- Как сообщили турецкие дипломатические источники Reuters, ожидается участие представителей России, Украины, Минской группы ОБСЕ, а также Донбасса. Не будет ли Украина против участия "представителей" Донбасса? 

- Москва требует от Украины признать, что у нас «внутренний конфликт» и что переговоры должны вестись между Киевом и так называемыми «республиками». Подобная позиция – неприемлема для Украины. Нет никаких «республик», есть временно оккупированная Российской Федерацией территория отдельных районов Донецкой и Луганской областей (ОРДЛО), есть оккупационные администрации и есть оккупационные войска. С кем Украина должна вести переговоры – со странной-агрессором или с оккупационными администрациями? Россия присутствует в двух переговорных форматах – в «нормандском формате» - где также есть Франция и Германия, и в трехсторонней контактной группе (ТКГ), где есть также Украина и ОБСЕ. В последнее время Москва безуспешно пытается навязать прямой диалог с оккупационными администрациями. Почему, в таком случае Украина должна менять свою позицию. 

К тому же у нас есть опыт Молдовы, которая в свое время признала стороной переговоров приднестровский сепаратистов и вот уже 30 лет как проблема остается нерешенной российские войска остаются на ее территории, страна разделена и перспективы ее объединения туманны. 

Кроме того, Россия хочет, чтобы Украина забыла о временно оккупированной территории Крыма, что также неприемлемо для нас. Крым был, есть и будет украинским. 

- По Карабахскому кейсу МГ ОБСЕ полностью себя дискредитировала, есть ли шансы на эффективность этой организации по Украинскому вопросу? 

- К деятельности ОБСЕ есть немало претензий. Но даже та ограниченная деятельность вызывала, которую проводила специальная мониторинговая группа (СММ) в ОРДЛО вызывала неудовольствие России и ее деятельность всячески ограничивалось оккупационными администрациями. Можно вспомнить в этом контексте блокаду СММ в Донецке в октябре прошлого года. Вместе с тем ОБСЕ – это единственная организация, в которой представлены все заинтересованные стороны, не только Украина и Россия. 

- Чьи, по-вашему, интересы будет отстаивать Турция? 

- Турция отстаивает, прежде всего, свои интересы. Во-первых, традиционная политика Турции сводится к правилу «проблемы Черноморского региона должны решать государства Черноморского региона». На это были нацелены были нацелены предыдущие инициативы, такие как BLACKSEAFOR и ОЧЭС. Естественно, что Турцию, как влиятельного регионального игрока, не может не волновать ситуация, которая складывается на Черном море. 

Во-вторых, Турция стремится сохранить ровные отношения как с Украиной, так и с Россией. Анкара не признает оккупации Крыма, развивает стратегическое партнерство с Киевом. С другой – стремится поддерживать рабочие отношения и с Москвой. Здесь чистый прагматизм, потому что есть определенная зависимость от поставок российского газа, есть определенные трения в отношениях с США, есть другие экономические аспекты, где позиция Турции уязвима. Поэтому снижение напряженности – в интересах Турции.

- Какие, по-вашему, интересы преследует Анкара в роли посредника?

- Анкара, заинтересована, конечно же в мире и стабильности. А также в усилении своих позиций. Участие в качестве посредника дает такую возможность. С другой стороны, мне кажется, что не все аспекты российско-украинских отношений понятны. Все понимают, что Россия стремится восстановить в том или ином варианте империю, при этом не важно, будет ли она в виде некоего нового СССР или в виде новых «сфер влияния». 

Есть один нюанс, Москва не ставит под сомнение существование азербайджанцев, грузин, армян, молдаван, она ставит под сомнение – существование украинцев, нашей культуры, языка и истории. В России считают нас – частью их «единого народа». Поэтому независимая Украина разрушает идеологическую основу для существования Российской империи. Это необходимо осознавать всем, кто стремится понять логику действий россиян.