Тридцать лет назад Авихай Мандельблит, ныне занимающий должность юридического советника правительства и генпрокурора, присоединился к небольшой группе евреев-неофитов, которые учили Тору у знаменитого каббалиста, раввина Баруха Ашлага (РаБАШ) в небольшой синагоге в Бней-Браке. И по сегодняшний день Авихай Мандельблит посвящает изучению Каббалы одну ночь в неделю.
По словам одного из тех, кто знаком с Мандельблитом по совместным занятиям вот уже более двадцати лет, «с годами Мандельблит становился все более занятым человеком и посещал занятия все реже и реже. А в последнее время, понятно дело, ему вообще не до учебы в связи со сложившейся ситуацией. Авихай – человек прямодушный, честный, следующий собственным принципам, и вряд ли что-то может сбить его с пути. Ему свойственны человечность, забота и внимательность. Он понимает, насколько велик интерес общественности к расследуемым громким делам. Он сам в свое время был допрошен по некому делу и потому знает, что это такое».
Художник Джереми Лэнгфорд, который был одним из посетителей синагоги в Бней-Браке, а затем основал религиозный цент «Ор хаСулам», подтвердил, что Мандельблит, действительно, «отдавался занятиям и учебе». А внук раввина Ашлага, Моше Ашлаг, добавил: «Не придавайте значения внешнему облику Авихая, потому что по существу он такой же, как и я. Он истинный хасид, и пусть всего лишь носит черную кипу на голове, но продолжает постоянно учиться. И если бы дедушка сказал всем, кто входит в группу изучавших каббалу, не менять одежду, Авихай ходил бы сегодня в штреймле и в капоте». («Штреймл» — меховой убор хасида, одеваемый в особо торжественных случаях; «капота» — длиннополый сюртук, который носят хасиды – прим. «Детали».)
Надо отметить, что возвращение Мандельблита к истокам проходило в довольно нестандартном русле, на которое до сих пор довольно косо смотрят в ультрарелигиозном мире. Речь идет о том, что наставник-хасид преподает основы Каббалы вновь обращенным – направление, от коего многие ортодоксы предпочитают держаться подальше, полагая, что новичкам рано изучать каббалу.
Те, кто входил в группу Ашлага, не занимались практической Каббалой, и в частности заклинаниями. «Мы не признаем талисманы и прочий бред, — говорит Моше Ашлаг, — дедушка не верил во все это».
«Разница между тем, чему учил Ашлаг и всеми другими доктринами, заключается в том, — говорит другой участник группы владелец рекламного агентства Саги Карп, — что мы хотим выйти на такой уровень знаний Торы и выполнения заповедей, который угоден небесам, отметаем нашу собственную выгоду, но делаем благо для других».
Лэнгфорд вспоминает, каким образом формировалась группа, куда вошел Авихай Мандельблит: «Раввин Ашлаг никогда не искал учеников, но он был рад каждому, кто приходил в группу, и благословлял появление новичков. Один из хасидов как-то поинтересовался у него, как он может сидеть с нами, неофитами. И Ашлаг ответил: «Они хотят знать истину». Многие из тех, кто решил заниматься у него каббалой, были светские люди – академики, художники, адвокаты. Мы буквально мучали его вопросами, обуреваемые жаждой познания. Он никогда никого не принуждал. Говорил о том, что все в вере от любви и страха. Но это не страх наказания, а страх перед небесным благочестием. Вы пришли к пониманию Божественной глубины, говорил раввин, Его непостижимости, и испытываете страх, потому что вы понимаете, что вы ничто».
«Он умный, проницательный человек, — рассказывает Карп о своих впечатлениях от общения с Мандельблитом, — впитывает в себя все услышанное до последней подробности. Если берется что-то изучать, делает это обстоятельно, словно «взламывая» суть предмета, копает так глубоко, что, кажется, узнает об этом предмете все, что может узнать человеческий ум».
Из других качеств Мандельблита, памятных ему, Карп отмечает скромность и честность: «Он скромен до чрезвычайности, никогда не возвеличивал собственную значимость, никогда не вызывался вести занятия, не сидел во главе стола. Я помню, когда Авихай работал в военной прокуратуре, один из сыновей нашего приятеля был призван в армию. И в разговоре с Авихаем приятель попросил, чтобы тот, если это возможно, каким-то образом «присмотрел» за новобранцем. Мандельблит ответил: «Пожалуйста, прошу, не позорь меня». И это отнюдь не было рисовкой, он такой, какой он есть – до невозможности прямодушный и прямолинейный.
Как утверждает Карп, после того, как Мандельблит был избран на пост юридического советника правительства, он с ним практически не видится, уж слишком тот занят. «Я знаю, что он до сих пор учится. Авихай, со всем своим правовым фасоном, прежде всего, все-таки человек Торы», — заключил Саги Карп.
