Константин Эрнст мог быть большим ученым, а стал крупнейшим теленачальником. Но всю жизнь он мечтает совершенно о другом.

Недавно журналист Павел Лобков заявил об уходе с «Дождя» – последнего оставшегося телеканала, который осмеливается критиковать власть. Биолог по образованию, он и раньше снимал познавательные программы, но жизнь снова и снова возвращала его к политическим темам. Теперь Лобков хочет делать то, что его по-настоящему интересует – рассказывать о любимой науке.

Я не открою закон Менделя, если скажу: заниматься тем, к чему у тебя лежит душа – это большое счастье. И роскошь, которую могут позволить себе немногие. Даже такие высокопоставленные люди, как гендиректор «Первого канала» Константин Эрнст. Кстати, он тоже биолог.Константин Эрнст был назван в честь деда по отцовской линии. Константин Николаевич Эрнст работал начальником станции Крестниково, затем станции Ковров, начальником отделения железной дороги во Владимире, Шахунье, Кирове. Его жена Зоя Ивановна возглавляла отделение связи Горьковской железной дороги. Прадед гендиректора «Первого канала» Николай Львович был старшим телеграфистом на станции Мстера.

Вообще, вся семья Эрнст – потомственные железнодорожники. Молодой немецкий машинист Лео Эрнст приехал в Российскую империю, когда только начала строиться Московско-Нижегородская железная дорога. Женился на русской, да так и остался.

Папа-академик

Константину Львовичу была уготована научная карьера. Его отец посвятил жизнь науке, которую в советское время называли «продажной девкой империализма», то есть генетике.

– Его отец Лев Константинович был крупнейшим ученым в области генетики и селекции сельскохозяйственных животных, сделавшим громадный вклад в науку. В этом году мы отмечаем 90 лет со дня его рождения, – рассказала «Собеседнику+» доктор биологических наук Наталия Зиновьева.

При жизни Льва Эрнста (умер в 2012 году в возрасте 83 лет. – Авт.) Зиновьева была его правой рукой. Сегодня сподвижница Эрнста-старшего возглавляет Всероссийский научно-исследовательский институт животноводства (ВИЖ), которому 2 года назад было присвоено имя академика Льва Эрнста.Лев Константинович, как пишут в учебниках, стоял у истоков генной инженерии и был за свои достижения отмечен всевозможными наградами, венцом которых стало звание вице-президента Российской академии сельскохозяйственных наук. Это случилось в 1992 году. Тогда нашего героя еще называли «сыном академика Льва Эрнста». Но вскоре все перевернется с ног на голову – уже про академика скажут: «Это отец телепродюсера Константина Эрнста».

Козел отпущения

Вспоминая детство, Константин Львович часто рассказывает о драках. То как, живя в первом кооперативном доме научных работников в Химках, вместе с другими пацанами из интеллигентных семей колотил мальчишек из соседних районов. То как постарался поставить себя в новом классе: приметил вожака и двинул ему в челюсть. После чего с ним 3 месяца никто не разговаривал. Оказалось, до этого у них никто никогда не дрался. То как из-за мамы (она лишь 

20 лет спустя призналась сыну, что взяла с его стола почитать популярную книгу про КГБ, которая ходила по рукам в Костином классе – каждому ее давали лишь на ночь, – да забыла в троллейбусе) стал козлом отпущения. Одноклассники решили, что Эрнст зажал книгу, и два дня подряд нещадно избивали его в спортзале. На третий день Костя по совету отца пришел с арматурой в портфеле (позаимствовал на стройке по дороге в школу) и звезданул ею по уху заводиле, разбив в кровь.

Под окончание школы Эрнст-отец был назначен директором научного института в Ленинграде, и семья переехала в город на Неве. В официальной биографии утверждается, что Костя окончил среднюю школу №35 на Васильевском острове. Сегодня она считается инновационной, с углубленным изучением английского языка. Но славится не Эрнстом-выпускником, а ученицей Таней Савичевой, умершей в эвакуации в 14 лет. Блокадный дневник девочки, на глазах которой умерли ее мама, бабушка, брат, сестра и другие родственники, стал одним из символов Великой Отечественной войны. Сегодня оригинал выставлен в Музее истории Ленинграда, копия – в витрине одного из павильонов Пискаревского мемориального кладбища.

– Он учился у нас, по-моему, только год – в 10-м классе. Успевал хорошо. Был умным, благожелательным, спокойным и кругленьким мальчиком. Полнолицым. Да он и сейчас большой, – характеризует бывшего ученика преподаватель физики Елена Сыромятникова. – Не скажу, что он сильно увлекался моим предметом – ровно настолько, чтобы получать хорошие оценки.

Повздорил с Парфеновым в школьном буфете

По словам Елены Константиновны, даже больше, чем с одноклассниками, Эрнст дружил с пареньком чуть старше себя, имя которого теперь тоже знает вся страна.

– Напротив нашей школы – журфак ЛГУ, его студенты постоянно ходили обедать в нашу столовую, – продолжает Сыромятникова. – Хорошо помню, что Костя сильно подружился с первокурсником Леонидом Парфеновым. Поначалу они из-за чего-то повздорили у буфета, а потом нашли общий язык и активно общались, я часто видела их вместе.

Никто из телевизионщиков не знает Эрнста так долго, как Парфенов. Их отношения на протяжении 40 лет бросает то в жар, то в холод. С одной стороны, Константин Львович уверяет, что «Лёня имеет от меня как бы постоянный ангажемент» (в смысле возможностей работать на «Первом»), с другой – говорит едва ли не о предательстве: «Когда его назначили главным продюсером НТВ, он совершил в отношении меня ряд поступков, которых друзья при любых назначениях не должны совершать, дружба важнее должности… Мы как-то объяснились, после чего едва здороваемся». Эти слова Эрнст произнес задолго до 2010 года, когда, получая премию им. Листьева, Леонид выступил с жесткой речью о победе пропаганды над тележурналистикой. Он высказал это со сцены в глаза сидевшим в зале теленачальникам. Среди них находился и Константин Львович. Перестали они быть друзьями с тех пор или нет, узнать не удалось. На наше предложение рассказать об Эрнсте Парфенов не откликнулся.

Две альма-матер

Разумеется, отец Константина Львовича мечтал передать все свои знания и опыт не только своим ученикам, а прежде всего сыну. Сначала получалось. Как с гордостью утверждается на официальном сайте СПбГУ, в 1983 году Эрнст-младший окончил биолого-почвенный факультет. Вот только вспомнить такого заметного студента не смогли ни те, кто учился на том курсе, ни в деканате. «Может, он и заканчивал наш университет, но мы такого не помним», – развела руками заместитель декана биологического факультета Александра Харазова.

На звание альма-матер Константина Эрнста претендует и Тимирязевская академия. Как следует из ее данных, зооинженерный факультет этого вуза Эрнст также окончил в 1983 году. Правда, на фотографиях юбилейных встреч выпускников Тимирязевки «Собеседник+» Эрнста тоже не обнаружил.

– Ребята ему посылали приглашения, ждали, но он ни разу не приходил, – объяснила Ольга Соловьева, однокурсница Эрнста (сейчас – профессор кафедры молочного и мясного скотоводства Тимирязевки. – Авт.).

Как и школьная учительница, она вспоминает Эрнста исключительно с хорошей стороны: не заносился, не прогуливал, учился на отлично.

– Вы скажете: «Еще бы – с таким-то папой». Но дело не столько в папе, сколько в маме, – продолжает Соловьева. – В кулуарном общении он говорил, что именно мама воспитывала его очень строго. Папой Костя никогда не козырял. Я даже не сразу узнала, что его отец – директор ВИЖа. А по тем временам эта должность очень много значила.

По словам однокурсницы, тяга к творчеству обнаружилась в Эрнсте во время выездной практики в Чехословакию.

– Это была поощрительная поездка от академии для студентов-отличников, спортсменов, – поясняет Ольга. – Мы проехали по всем производствам вплоть до виноделия и пивоварения. Последний день у нас был свободный, и Костя, что мне очень запомнилось, компанейски пригласил нас всех посмотреть достопримечательности столицы. У нас, студентов, денег не было, и он сказал: «Я за всех заплачу». Тогда мы увидели, как сильно он интересуется фильмами, спектаклями – культурными событиями, в которых люди могут себя проявить.

Хотя зооинженеры с момента окончания академии больше не видели ставшего знаменитым однокурсника, заочно связь с ним они все-таки поддерживают.

– Как-то одному одногруппнику Константина Эрнста понадобилась помощь, ребята обратились к нему и получили ее, – делится Соловьева.

«Ты не сволочь!»

Эрнст занимался генной инженерией в НИИ, был секретарем комсомольской организации (но от вступления в партию увиливал), защитил кандидатскую диссертацию с заковыристым названием «Динамика созревания мессенджер-РНК при созревании ооцитов млекопитающих in vitro». Он должен был отправиться на двухлетнюю стажировку в Кембридж, когда признался сам себе, что биология – это не его. И начал путь к мечте.

Дорога пролегала через… квартиру Андрея Макаревича.

– Мы жили в одном дворе дома на Ленинском проспекте, Костя часто заходил ко мне, – рассказал «Собеседнику+» лидер «Машины времени». – Он уже тогда очень хотел заниматься кино, а поскольку у меня в гостях все время сидели то Саша Абдулов, то Ваня Дыховичный, то Лёня Ярмольник, общаться с ними ему было, конечно, очень интересно. Мы чудесно выпивали, общались (из тех посиделок потом и родился «Смак». – Авт.). Думаю, что душой Костя был причастен к творческой среде с детства. Просто какое-то время занимался совсем другой деятельностью.

Однако Макаревич не поддерживал товарища в его стремлении снимать кино. Даже пытался отговорить с головой погрузиться в мир иллюзий.

– Я, который уже имел некоторый опыт и чувствовал себя страшно важным рядом с ним, говорил: «Костя, не надо тебе это! Ты очень мягкий, ранимый, добрый человек. Чтобы быть режиссером, надо быть большой сволочью», – припоминает доводы Андрей Вадимович. И подумав немного, добавляет: – Надо сказать, в те годы Костя был значительно мягче, чем сегодня.Однако Эрнст все же нашел понимание.

– С Константином Львовичем Эрнстом (тогда просто Костей) я познакомился в конце 80-х на застолье дома у Андрея Макаревича, – говорит режиссер Александр Стефанович. – Он выделялся из компании – высокий красивый парень с модной пышной гривой волос. Он мечтал стать кинорежиссером и спросил, как к этому подступиться. Я его ободрил и дал несколько советов, потому что увидел перед собой человека увлеченного, неординарного, разносторонне образованного, знающего культуру и литературу. И притом амбициозного, с лидерскими качествами, так нужными в этой профессии.

Через много лет Эрнст отблагодарит Стефановича за ту помощь.

– Как-то при встрече я показал ему свою записную книжку. Их за всю жизнь у меня собралось больше 150, – откровенничает режиссер. – Первую страницу я всегда отдаю для записи великим людям, с которыми меня свела жизнь. Там есть автографы Иосифа Бродского и Сергея Михалкова, Пьера Ришара и Лени Рифеншталь, Аллы Пугачевой и Софии Ротару. Художники, политики оставили мне пожелания. Об этом же я попросил и своего давнего товарища. И он написал: «Саша, спасибо тебе за то, что 30 лет назад ты в меня поверил! К. Эрнст».

Мальчик с улицы

Константин Эрнст хоть и любит повторять, что он пришел на телевидение «мальчиком с улицы», это не совсем так. Попав в творческую тусовку, где его тогда называли Ботаником и Котей, он все больше обрастал связями (а может, они сами его опутывали?). Плотному сближению способствовало и неформальное общение во время летнего отдыха в крымском закрытом пансионате Всесоюзной академии сельхознаук имени Ленина. Чего там только не было: и драки, и романы, и вино, и кража экспериментальных персиков, и песни в исполнении Кинчева до утра.

– Отец Кости имел квоту, которую отдавал единственному сыну. А тот приглашал друзей, – вспоминает один из приглашенных, журналист Евгений Додолев. В 1988 году он познакомил Эрнста с Александром Любимовым, который и привел Константина Львовича во «Взгляд».

…В эфире «Вечернего Урганта» сам Эрнст так рассказывал об обстоятельствах, заставивших его задуматься о работе на ТВ: «Я только защитил диссертацию, когда мне каким-то загадочным способом досталась путевка в Сочи, в самое крутое место – гостиницу «Жемчужина». Когда я приехал туда, выяснилось, что номер был не отдельный. Я жил вместе с угрюмым парнем, у которого был очень деловой, со всеми знакомый брат. Через некоторое время я пошел на пляж, где орал маленький мальчик. Он орал, как сирена. Я с удивлением взирал, что никто и не пытался его успокоить, когда брат моего соседа сказал: «Это Саша Масляков-маленький. Давай я познакомлю тебя со старшим!» Тут же подошел еще один популярный ведущий Юрий Николаев и спросил: «На лыжах умеешь кататься?» У меня был коллапс: передо мной Масляков с его орущим мальчиком, Николаев предлагает поучиться кататься на водных лыжах… Вечером все эти люди пригласили меня в гости в номер к Юрию Антонову, который вернулся с концерта и был очень воодушевлен. Слова его были – в основном слова-связки. Я с интересом слушал речь прославленного мелодиста и подумал: «У меня, конечно, работа интересная, но у пацанов – тоже неплохая».

Это был 1986 год. Не пройдет и 10 лет, как Константин возглавит ОРТ (позже – «Первый»), и все станут звать его не Котей и Ботаником, а по имени-отчеству.

– Эрнст добился огромных успехов, он выдающийся телепродюсер, – кольцует Стефанович. – Но, кажется, я знаю одну его тайну. В глубине души он по-прежнему мечтает о режиссуре. Он рассказывал мне про грандиозный замысел своего неснятого фильма. Нужно было видеть его глаза! Но пока, видимо, руки не доходят до реализации этой идеи. Надеюсь, режиссер Эрнст снимет свою игровую картину, и мы узнаем его с новой стороны.