Интервью Eurasia Diary с казахстанским политологом, директором Центра актуальных исследований «Альтернатива», Андреем Чеботаревым.
- По поводу вывода миротворческих сил ОДКБ накануне прозвучали довольно неоднозначные заявления. Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев сказал, что 13 января начнется поэтапный вывод объединенного миротворческого контингента ОДКБ. Шойгу, в свою очередь заявил, что миротворцы ОДКБ завершат миссию в Казахстане после полной стабилизации обстановки. Песков, комментируя слова Токаева про сроки вывода миротворцев, заявил, что это прерогатива Казахстана и Россия не имеет права вмешиваться. Что вы думаете по этому поводу? Начнется ли вывод войск 13 января?
- Уже сейчас идет процесс восстановления в тех городах, включая Алматы, где были серьезные разрушения. Вооруженных столкновений между силами правопорядка и экстремистами уже нет. К тому же, президент Казахстана заявил о том, что вывод подразделений ОДКБ, отправленных странами-партнерами блока, будет осуществляться в течение 10 дней, а это как раз по времени совпадает с окончанием режима ЧП, его ввели до 19 января текущего года. Поэтому считаю, что вывод сил ОДКБ скорее всего осуществится. Кроме того, в соответствии с уставными законами организации, решающее слово остается за приглашающей стороной, а Россия здесь выступает, как страна-участница. Видимо Казахстан должен решить этот вопрос с секретариатом самой организации ОДКБ, а не с каким-то из министерств обороны других стран-участниц.
- Накануне глава государства утвердил состав нового правительства Казахстана. Что вы можете сказать о новом правительстве? Изменит ли это внутриполитическую ситуацию в Казахстане?
- Правительство Казахстана обновилось всего лишь на треть. Многие из членов правительства, которые работали и под руководством премьер-министра Аскара Мамина, остались. В правительстве, кроме 4 человек, люди, назначенные еще Нурсултаном Назарбаевым в период его президентства. Еще до последних протестов, Токаев постепенно и точено обновлял правительство, но он не мог заменить премьер-министра Аскара Мамина, который был креатурой Назарбаева. И сейчас, при формировании правительства, одна из задач Токаева, обеспечить его исполнительность. Условно говоря, приоритет отдан не столько компетентности и опыту этих министров и премьеров, сколько их политической лояльности. Когда в Казахстане была неоднозначная конфигурация верховной власти, с участием действующего и первого президентов во главе Совета безопасности, высокопоставленным чиновникам было трудно ориентироваться на чьи-то решения. Иными словами, существовало два центра принятия решения. Сейчас же, когда Токаев возглавил Совбез, фактически завершился процесс транзита верховной власти, и теперь Токаев получил карт-бланш на формирование правительства, которое будет выполнять исключительно его поручения.
С другой стороны, нужно иметь в виду, что в Казахстане очень сильный дефицит кадров. Многие кадры президент назначает из дипломатического окружения. Так как Токаев сам является кадровым дипломатом, длительное время возглавлял МИД страны, в его окружении сейчас большое количество дипломатов. Поэтому приоритет отдается тем, с кем он так или иначе знаком, с кем ранее работал по дипломатической линии. Кстати, в случае назначения Алихана Смаилова на должность премьер-министра, в его пользу сыграл тот факт, что в 2003 году, когда МИД возглавлял Токаев, Исмаилов занимал должность заместителя министра иностранных дел.
- В России взрыв возмущения вызвало решение президента Казахстана Токаева назначить министром информации Аскара Умарова. В России его считают радикальным русофобом. Насколько это верное утверждение по-вашему?
- Русофобие это понятие граничащая с шовинизмом. Я видел реальных русофобов, это люди, которые не будут разговаривать с гражданами русской национальности, которые говорят: «Казахстан без русских», «Казахстан для казахов». Это действительно радикально настроенные элементы и некоторых из них, в разное время привлекли к уголовной ответственности. Даже сейчас, трое оголтелых русофобов проходят по одному уголовному делу. А Аскара Умарова я хорошо знаю с 1990 годов. Он относится к той прослойке, которую в Казахстане называют национал- патриоты. Они в своей риторике сочетают интересы языка, культуры, продвигают интересы страны на международной арене. Да, Умаров порой достаточно жестко это делал, но допустим, когда человек говорит, что все граждане должны знать государственный язык, то понятно, что это общегражданское требование, которое относится не только к русским. К примеру, в 2020 году отдельные российские политики, депутаты от партии Единая Россия, ЛДПР набросились с критикой на Казахстан. Причем их выпады основывались на территориальных претензиях, хотя РФ и Казахстан еще в 2005 году решили территориальный вопрос. Был подписан договор, обменялись небольшими территориями, чтобы не было претензий, осталось только довести до завершения процесс демаркации границ, а тут появились какие-то реваншисты, причем это высокопоставленные чиновники, люди, которые возглавляют комитеты в Госдуме РФ, вхожие в Кремль. И Умаров один из тех, кто этой тенденции сильно оппонировал в разное время. Это представитель, я бы сказал, умеренного национал-патриотического крыла казахстанских активистов, но русофобом я бы его не назвал. К тому же, сейчас как раз-таки именно министерство информации и общественного развития занимается вопросами обеспечения межэтнического и конфессионального согласия. Понятно, что президент не стал бы назначать на эту должность человека с репутацией русофоба, каким его пытаются преподнести российские СМИ.
Я вам больше скажу, последние события в Казахстане показали, что протесты не привели к межэтническим столкновениям и погромам. Шла борьба между протестующими, а также экстремистами, которые воспользовались гражданским протестом, и силовиками. Но не было погромов или убийств по этническому признаку. Безусловно, бытовой национализм в Казахстане присутствует. Есть и русофобы, но среди представителей не коренных этносов есть и казахофобы.
Поэтому государство проводит четкий баланс в этом вопросе. Власти на ряду с продвижением казахского языка, культуры, истории и других вопросов, связанных с интересами государствообразующего этноса, уделяют большое внимание вопросам обеспечения межэтнического согласия содействия развитию языков, культуры и других этносов, в том числе и русского.
- Как Вы расцениваете роль азербайджанской и армянской диаспор в Казахстане?
- На самом деле в Казахстане азербайджанцев гораздо больше, чем армян. Армянская диаспора в Казахстане не многочисленная и не влиятельная. К примеру, я не встречал представителей армянской национальности в правительстве. Поэтому у нас нет армянского лобби, как такового. Возможно даже азербайджанское лобби есть, так как депутаты азербайджанцы в парламенте были, но ни одного армянина я не видел.
- Каким вы видите будущее Казахстана в Организации Тюркских государств?
- В настоящее время Казахстан один из активных участников этой организации. Более того, мы видели, что страны-участницы этой организации приняли предложение первого президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, объявить город Туркестан духовной столицей Тюркского мира. Понятно, что сейчас в Организации Тюркских государств нет серьёзной интеграции, наподобие той, которая есть в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). Однако, тюркские страны могли бы пойти по примеру Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), в которой процесс интеграции проходит без национальных органов. Думаю, что это достаточно оптимальный вариант для тюркских государств. Что касается Казахстана, то он поддерживает свой внешнеполитический курс на четкой основе многовекторности. И приглашение ОДКБ не означает, что Казахстан меняет свой внешнеполитический курс, допустим в сторону России, против кого-то.
